Гендиректор агрохолдинга Максим Басов рассказал о проектах в Приморье и трудностях их реализации
Компания «Русагро» несколько лет назад первой из тройки крупнейших федеральных производителей свинины начала осваивать Приморье. Агрохолдинг решился построить свинокомплекс в ТОР «Михайловский» и столкнулся с чисто дальневосточными проблемами: плохими дорогами, слабыми подрядчиками, нехваткой людей. О судьбе будущего свинокомплекса и работе в ДФО в интервью EastRussia рассказал генеральный директор «Русагро» Максим Басов.
— Максим Дмитриевич, в какой стадии находится реализация проекта в ТОР «Михайловский»?
— Сейчас идет строительство, но с отставанием. Запущен первый объект — это элеватор. Следующий объект — комбикормовый завод — запустим весной следующего года. И после этого, летом, будет запущена племферма и два или три товарных комплекса. Летом, как будет запущен комбикормовый завод, мы повезем животных. Три оставшихся комплекса будут достроены и заселены до конца года.
— Насколько сильное отставание?
— С последних сроков отставание составляет примерно полгода. Если брать от тех сроков, которые были заложены на начало строительства проекта, то отставание — примерно год, но по разным объектам по-разному. Бойня запустится в начале 2021 года. Мы заселим животных весной, а не сейчас, потому что в Приморье произошло заражение ящуром, погибли животные на всех крупных комплексах, и в свинокомплексы также проникла африканская чума свиней. Поэтому мы решили для биобезопасности поселить животных только после того, как у нас запустится собственное производство корма. А это, как я уже сказал, произойдет летом.
— С какими еще проблемами столкнулись при реализации проекта в Приморье?
— Основные проблемы — в строительстве. У нас было очень много проблем с инфраструктурой, газ до сих пор не получили, мы работаем на сжиженном. Сейчас уже элеватор и комбикормовый завод практически подключены, и мы надеемся начать получать газ в самое ближайшее время. В проектировании были учтены не все спецификации Приморья, проблемы с землей, в итоге все затянулась на два года. До сих пор не решен вопрос с подсоединением газа к комплексам и к бойне. Кто идеально практически все сделал, так это компания, подключавшая нас к электричеству. Все было проведено очень хорошо, были, конечно, шероховатости, какие-то ошибки с обеих сторон, но в целом, я считаю, сработали энергетики прекрасно.
Очень много проблем было с дорогами и Водоканалом, но эти проблемы, в общем-то, решаются. С дорогами все обстоит сложнее, был неправильно осуществлен контроль за подрядчиками, уже заведено много уголовных дел. Сейчас работа идет, и я думаю, что все эти вопросы будут решены.
С нашей точки зрения, главной проблемой является работа со строительными организациями: мы уже сменили довольно много подрядчиков и сейчас достраиваем комплексы и бойню с иностранными компаниями, большие объемы сегодня у нас ведут турецкие строители. К сожалению, строительные организации Дальнего Востока оказались довольно слабыми, не способными осуществлять такие большие, сложные проекты, с необходимым нам качеством. Иностранные компании обходятся дорого, но, к сожалению, другого выхода у нас нет.
— Ранее вы обозначали, что проект в Приморье, ориентирован на рынок континентального Китая, есть ли предпосылки к открытию китайского рынка для российской свинины?
— Не совсем правильная у вас информация. Первую очередь проекта мы делаем с прицелом на российский рынок. Сейчас мы ее достраиваем, дальнейшие очереди будем строить только после того, как откроются рынки Юго-Восточной Азии. В ближайшее время мы ожидаем, что европейская часть страны получит право продавать свинину во Вьетнам, а дальше мы ждем открытия китайского рынка. Для того чтобы открыть отгрузки из Приморья, мы должны запустить нашу приморскую бойню и получить благоприятный статус по здоровью животных, но сначала мы должны избавиться от ящура и АЧС в Приморье.
— То есть, если Китай не откроет свой рынок, то вторую очередь вы запускать не будете?
— Сейчас строим комплекс примерно на 20 тыс. свиноматок. В перспективе можем с довольно высокой окупаемостью увеличить мощности на 50%. Если увидим, что открыт рынок Китая и Вьетнама, и там цены хорошие, то не исключено, что быстро построим дополнительные мощности — это примерно два-четыре свинокомллекса.
Дальнейшее увеличение мощностей потребует гигантских инвестиций, и мы на это пойдем, не только если нам китайский рынок откроется, но и если появится какой-то крупный китайский инвестор. Сейчас ведем переговоры с компанией COFCO.
— Какую часть на внутреннем рынке свинины Дальнего Востока планирует занять компания?
— Мы по-прежнему рассчитываем на 30-35%, а дальше все будет зависеть от ситуации на экспортных рынках. Если они будут открыты, часть продукции пойдет туда, и это естественно, потому что в результате переработки свинины получается очень много разных отрубов: субпродукты, которые в России не очень любят, а любят в Азии, шейка, которую очень любят в России, грудинка, которую в России любят меньше. Все эти субпродукты должны найти своего потребителя.
— Если все-таки решитесь строить вторую очередь, то где будете набирать сотрудников? Уже сейчас некоторые едут из центральной России.
— Также будет и со второй очередью. Чтобы запустить нынешний проект, потребуется привезти минимум 20% сотрудников либо из других регионов России, либо из других регионов мира. Но потихонечку будем сокращать этот показатель до 2%.
— Как вы считаете, почему «не выстрелило» масложировое бизнес-направление в Приморье? Какова судьба комбината «Приморская соя»?
— Для работы «Приморской сои» есть три препятствия: цена на сырье, цена на готовую продукцию и неблагоприятная ситуация с болезнями животных в Приморском крае. В принципе, мы достигли всех наших целей по повышению эффективности работы завода. Сегодня он работает так, как не работал никогда. У нас значительно сокращены затраты, повышена эффективность его работы. И я считаю, что менеджмент «Приморской сои» работает очень хорошо.
К сожалению, ситуация на рынке развернулась по негативному для нас сценарию. На Дальнем Востоке и даже в Сибири недостаточный объем потребления соевого шрота, это регионы слабо развитые с точки зрения животноводства. И для того, чтобы «Приморская соя» могла работать хотя бы в две линии, нам необходимо, чтобы соевый шрот продавался, в том числе, на Урале и в европейской части. Нам приходится транспортировать его на длинные расстояния. В последние годы очень активно развивается производство сои и соевого шрота в европейской части, рост гигантский, качество сои стало высокое, и сегодня дальневосточный и сибирский соевый шрот в европейской части слабо конкурентоспособны, потому что уже появились свои собственные производители. Больше того, в ближайшие годы ожидается значительный рост и по производству сои, и по качеству производимой сои, и по объему шрота. Только соевых заводов будет построено три.
Дальневосточные производители соевого шрота просто неконкурентоспособны, потому что нет рынка сбыта продукции. С маслом проблем нет, сегодня оно хорошо уходит в Китай, в Корею и в Россию. Но, к сожалению, при переработке сои получается очень мало масла и очень много шрота, потому что шрот — главный продукт переработки.
Еще и Китай из-за торговой войны с США поднял цену на сою, а нам фермеры по ценам, по которым мы можем работать без убытков, сою не везут. «Приморская соя» попала в ситуацию, когда выросла цена на сою и значительно упала цена на шрот. Получается, что завод даже с рекордно хорошими показателями по производительности и эффективности не может работать с прибылью. Менеджмент продолжает биться за завод, он продолжает работать, но будет остановлен в 2020 году. Сотрудникам предложили работу на период остановки в других наших подразделениях. Мы законсервируем завод, рассматриваем возможность его запуска весной, если увидим, что есть объемы сои, которые фермеры готовы нам продавать и которые мы сможем переработать без убытка для себя.
Социальных проблем с приостановкой работы завода не будет. Это проблема, скорее, стратегическая для Приморья и всего Дальнего Востока. Так как численность населения маленькая, а рядом есть Китай, который проводит свою мудрую, хитрую, но выгодную только им промышленную политику, получается, что возможностей для инвестиций в переработку очень мало.
Мы видим, что в последнее время на Дальнем Востоке нет такого улучшения ситуации в производстве продуктов питания (кроме рыбы), как в европейской части. Прогресс по развитию сельского хозяйства в европейской части очень серьезный, мы получаем урожайность 2,5 тонны и выше, а также очень высокое качество белка. В Приморье, к сожалению, такого не получается, в силу того, что в целом очень мало развита инфраструктура сельского хозяйства. Если в европейской части мы уже смогли раскислить практически всю почву, то на Дальнем Востоке есть проблема с мелиорантом, с разнесением и внесением, нормализацией почвы.
— Объясните, пожалуйста, что значит раскислить почвы?
— Для того чтобы иметь хорошую урожайность и достигнуть целевого плодородия, нам необходимо иметь нормальные почвы. Из-за того, что часто вносятся удобрения и по прочим другим причинам, почвы становятся кислыми и уже не дают такого хорошего возврата. Надо их раскислять. Это значит, надо вносить в почву специальные мелиоранты. В Центральной России в среднем цикл длился от семи до девяти лет. Там мы все земли раскислили, поэтому там хорошие результаты.
В Приморье земли очень кислые. Нужно время и семена, которые выведены специально для этого региона.
— А какие семена предпочтительнее использовать?
— Необходимо разрешить использовать китайские, японские, канадские семена. На сегодняшний день количество разрешенных семян очень небольшое. А те, с которыми нам приходится работать, морально устарели лет на 20. Запрет на использование импортных семян связан с неразвитостью дальневосточного сельского хозяйства — мало компаний занимаются именно такой семенной селекцией. Лучшие семена в мире для Приморского края — из Китая. Но он тоже ограничивает возможность использования своих семян. В общем, требуется работа всей экосистемы — и сельхозпроизводителей, и российских органов власти, для того чтобы появились правильные качественные семена.
В европейской части активнее работают иностранные семеноводческие компании и служба Росветнадзора по внедрению новых сортов семян сои. На Дальнем Востоке, к сожалению, нет возможности работать часто с современными международными сортами семян сои: они еще не сертифицированы. Поэтому в целом, конечно, развитие сельского хозяйства в европейской части намного опережает ситуацию на Дальнем Востоке.
— В чем еще проблемы или специфика дальневосточного сельского хозяйства?
— Ну, и в целом очень большие проблемы с людьми. К сожалению, люди не привыкли работать на современной технике, не заинтересованы работать вдолгую, предпочитая трудиться сезонно. Такая специфика есть только на Дальнем Востоке.
— Планируете ли расширение земельного банка в Приморском крае?
— Сейчас все-таки упор мы будем делать на наведение порядка, повышение качества отдачи от того, что мы уже купили. У нас земельный банк уже достаточно крупный, и мы не планируем расширяться экстенсивно. Будем стремиться к точечному интенсивному улучшению в регионе.
— На какие-то территории, кроме Приморья, вы еще смотрите?
— На Дальнем Востоке пока не смотрим. Нам надо закончить все, и достичь результатов, на которые мы рассчитывали в Приморье.
— Ранее вы говорили, что рассматриваете возможность проведения SPO до конца года, но не решились на этот шаг. Возможен ли он в дальнейшем?
— Все возможно, мы же публичная компания, постоянно рассматриваем возможности для работы на фондовом рынке. Мы видим, что инвестиционный цикл в наших основных бизнесах в России подходит к концу, и дальше, если мы не пойдем на международную экспансию, то у нас будет положительный свободный денежный поток. Мы будем не столько заинтересованы в предложении ценных бумаг, сколько в увеличении выплат дивидендов. С другой стороны, у нас есть проекты, в том числе за рубежом, на которые мы рассчитываем. В общем, многое будет зависеть от решения совета директоров. Видим, что в мире рост только в двух регионах — Азии и Африке. Если совет директоров примет решение двигаться туда, то, возможно, нам понадобится новый капитал. Но пока такого решения нет, поэтому я, к сожалению, более подробно рассказать ничего не могу.
— Была информация о планах строительства свинокомплекса в Китае. Решение уже принято?
— Пока совет директоров еще не принял решение по этому вопросу. Ждем заключения договоров аренды по земле, это самое сложное в Китае. Также занимаемся предпроектной подготовкой.
— А не жалеете, что решили запустить проект на Дальнем Востоке?
— Не жалеем. Когда принимали решение зайти на Дальний Восток, рассматривали разные сценарии. Сейчас наша задача — запустить все наши проекты и реализовать их. К сожалению, идет все с точки зрения сроков и стоимости строительства не так, как мы хотели, но в любом случае проект будет закончен, и он будет основой для нашего дальнейшего развития в этом регионе. Поэтому мы все равно настроены оптимистично. Дальний Восток, скорее, является регионом потенциала, и он во многом еще не реализован в силу удаленности и малонаселенности, соседства с гигантским Китаем, экосистема региона довольно слабая. Остается много сложностей, но в любом случае, этот регион будет развиваться.