Настоящее Время – СМИ, которое правительство РФ считает иностранным агентом
В начале недели аналитики агентства Bloomberg включили Россию в список стран, где рост цен на продукты может вызвать недовольство населения. Всего в мире, считают аналитики, существует пять таких «горячих точек»: помимо России, это Бразилия, Нигерия, Турция и Индия. Происходящее в этих странах, считают эксперты Bloomberg, может оказать влияние на весь мир. Потому власти вынуждены быстро реагировать и сдерживать цены.
Исполнительный директор аналитического центра «Совэкон» экономист Андрей Сизов считает, что рост цен в России ощутимый, но говорить о возможном голоде не приходится. В интервью Настоящему Времени он объяснил, чем опасно сдерживание цен, как на благосостоянии россиян скажутся предстоящие выборы и падение рубля, а также почему целевая помощь самым бедным эффективнее глобального вмешательства в ценообразование.
О росте цен и социальном напряжении
— Андрей, я прочитал ваш комментарий «Новой газете», которая вас спрашивала о статье Bloomberg (та, в свою очередь, предрекает продовольственные бунты в России). Вы отреагировали, как мне показалось, довольно резко. Поэтому хотел вас спросить: подорожание продуктов все же может привести к некоему социальному напряжению или нет?
— Может привести, но о каких-то там голодных бунтах говорить, по-моему, совершенно не приходится. Потребители, естественно, всегда недовольны ростом цен, и недовольны они во всем мире. Чем более бедная страна, тем больше они недовольны – по той простой причине, что они больше тратят денег на продовольствие от своего бюджета. Такой, наверное, примерный ориентир для сильной бедности – это когда домохозяйство в стране в среднем тратит 50-60% или больше от всех расходов на продовольствие. Для сравнения в России этот показатель примерно в два раза ниже: примерно треть расходов приходится на продовольствие.
Поэтому говорить о каких-то серьезных волнениях совершенно, конечно, не приходится. Статья довольно странная, там выбран довольно странно перечень стран: там и бедная Индия, и небогатая Нигерия, и относительно богатая Россия — все они почему-то объединены, и там ожидаются какие-то волнения. На мой взгляд, это не очень серьезно.
— Ну и продуктов в России хватит.
— Естественно. Физическая нехватка навряд ли будет, во всяком случае, в обозримом будущем. Хотя, конечно, если будет продолжаться фиксация цен, сдерживание цен, ни к чему хорошему это не приведет. Это приведет к падению производства в тех секторах, которые пытаются регулировать, и когда-то рано или поздно мы вполне можем прийти к тому, что чего-то будет не хватать. Но пока, слава богу, до этого далеко.
Хотя, с другой стороны, конечно, то, какими темпами мы бросились все регулировать за последние несколько месяцев, когда уже у нас отрегулировали цены на зерно, цены на масличные, цены на масло, цены на сахар и на днях еще занялись ценами на яйца и птицу — это очень тревожная ситуация. Мне кажется, чиновникам давно пора остановиться и все попробовать откатить назад, сделать вид, что ничего такого не было. Потому что для бизнеса это крайне негативные сигналы. Все те секторы, которые пытаются регулировать, всем предпринимателям во всех этих секторах посылают очень четкие сигналы: не надо заниматься таким бизнесом, потому что у вас появляется новый риск — риск государственного вмешательства в ценообразование.
Об искусственном ценообразовании и бизнесе
— А тревожная ситуация почему тревожная для предпринимателей, но не для потребителей?
— Потребитель просто это, извините, не очень понимает. Он когда идет в магазин, не задается вопросом, какая маржа у переработчика, из чего складывается цена. Он просто идет, смотрит в свой кошелек, в котором денег, к сожалению, больше не становится, и покупает.
Пока, конечно, ни о каких там пустых полках говорить не приходится. Но, еще раз повторю, при фиксации цен это, к сожалению, путь куда-то туда в сторону Венесуэлы, где почти ничего нет. Надеюсь, мы до этого в обозримом будущем не доберемся. Для этого, чтобы мы туда не добрались, надо этот весь регуляторный раж остановить и позволить ценам быть там, где им и полагается быть, исходя из спроса и предложения. Нарушать просто так закон спроса и предложения без последствий для бизнеса невозможно: бизнес и так прекрасно знает, сколько денег в кошельке у потребителей. Их не очень много, еще раз скажу: и так каждый производитель, каждый ритейлер борется за максимальные продажи — что означает максимально низкие возможные цены для этого магазина, для этого производителя без всякого вмешательства государства. Оно не нужно.
Государству надо заниматься другими вещами, скучными и абстрактными, вроде улучшения бизнес-климата. Чтобы больше приходило людей и вкладывало в ту же пищевую промышленность, чтобы больше людей приходило и вкладывало больше денег в то же самое сельское хозяйство. Но для этого надо делать совершенно обратные шаги: не регулировать цены, а повышать уровень конкуренции. Сказать: «Вы сможете зарабатывать столько, сколько вы сможете зарабатывать, мы вам мешать не будем. Чем мы можем вам помочь? Можем ли мы понизить барьеры на пути импорта для тех же самых технологий в сельском хозяйстве?». Это была бы помощь.
О выборах в Госдуму, курсе рубля и самых бедных россиянах
— Вот вы сказали слово «раж». Остановят ли они этот раж накануне выборов, когда до выборов остается чуть больше полугода?
— Это вопрос не ко мне, вопрос политологам. Я думаю, да, вопрос выборов на повестке дня. Но, понимаете, все-таки нельзя пускать под откос целые секторы, как это происходит с растениеводством, ради какого-то краткосрочного удержания цен, которое по большому счету все равно не может быть долгосрочным. То есть нельзя продавать в убыток себе долгосрочно, это очень простая вещь: можно продавать месяц, можно продавать два, что мы видим на примере сахара и масла, но долгосрочно это просто невозможно. Я думаю, последствия некоторых решений мы можем увидеть даже в этом году.
Например, во время сева этой осенью, мы увидим, к чему уже начало приводить то регулирование цен на зерно и масличные, которое есть. А все-таки на селе у нас живет не один миллион человек, у нас живут там десятки миллионов человек. Мне кажется, эти вопросы тоже надо принимать во внимание, а не просто думать о том, что сейчас мы порежем несколько секторов, но зато у нас продовольственная инфляция будет на несколько десятых процентных пункта ниже.
— А рухнувший рубль сильно влияет на цены на продукты?
— Вы совершенно верно вспомнили о рубле. Основная причина — это, конечно же, девальвация рубля 2020 года. Все-таки входили мы в 2020 год [с курсом доллара] 60 рублей с небольшим, доходил он в течение года и до 80 рублей. Конец года и сейчас там 74-75 рублей, и это основная причина ускорения продовольственной инфляции в России, совершенно верно. Если мы увидим некое укрепление рубля в ближайшие месяцы, то мы увидим неминуемо и замедление продовольственной инфляции.
Что также можно было сделать для замедления продовольственной инфляции? Это снизить барьеры на пути, например, импортного продовольствия, в первую очередь плодово-овощной продукции. Потому что во многом плодово-овощная продукция — это та часть корзины, которая дорожает весьма существенно, это значимая часть корзины. Отчасти это связано с сезонными вещами, она часто в это время дорожает, с другой стороны, во многом это и рукотворный рост, связанный с тем, что во втором полугодии 2020 года, например, вводились новые барьеры на пути импортных томатов. В результаты мы видим очень быстрый рост в последние месяцы цен на помидоры, существенно выше того, каким он должен был бы быть с учетом девальвации, с учетом сезонных вещей. Этот вопрос властям вполне по силам решить — снизить барьеры на пути хотя бы части импортного продовольствия.
Ну и, собственно, основное — продовольственная инфляция. Нет большого смысла бороться с ней в принципе. Намного более, на мой взгляд, разумный подход — все-таки попытаться идентифицировать ту группу [которая нуждается в поддержке], продумать механизмы, как можно донести до этой группы целевую продовольственную помощь и помочь наименее обеспеченным слоям населения. Потому что, когда мы пытаемся отрегулировать цены для всех, это работает очень плохо: это наносит огромный урон секторам продовольственным и сельскому хозяйству. Вместо этого стоит идентифицировать те 20 миллионов, по мнению Росстата, и помочь им, дать целевую помощь денежную, которую они могут потратить на продовольствие. Это было бы намного разумнее. Это и поддержало бы спрос, это и сгладило бы последствия этого роста цен на продовольствие, который мы наблюдаем. Именно тем, кому это наиболее важно, а не для всех.
О санкциях, ценах на продукты в мире и инфляции в России
— Российский рубль все-таки зависит не только от экономики. Он в том числе очень остро реагирует и на геополитические какие-то заявления, изменения и так далее. Новые санкции по делу Навального как-то скажутся на экономике, и в том числе на ценах на продукты?
— Как-то мы далеко ушли от цен на продукты. Но, если говорить о тех санкциях, о которых было объявлено на днях, вчера рубль отреагировал: он немного укрепился. Санкции довольно эти, скажем так, беззубые, и на курс рубля по большому счету не повлияли. Другой вопрос, что это долгосрочная, вероятно, история, и впереди возможны более серьезные санкции, которые могут повлиять на курс рубля более существенным образом. Краткосрочно же в течение ближайших месяцев, если не произойдет что-то глобальное на рынках, мы скорее увидим некое укрепление рубля, а не снижение, что, кстати, поможет продовольственной инфляции, поможет ее снижению.
А другая не менее важная история — это то, что сейчас в мире, если смотреть на такие длинные графики, мы видим, что в целом цены на продовольствие растут, на все. Начался это рост примерно год назад: стремительный рост идет цен на сахар, на масла растительные, на зерно, сейчас ускоряются темпы роста цен на животноводческую продукцию. И на эту уже ситуацию Россия вообще никак не может повлиять. Это, вполне возможно, длительный период роста цен — и с этим, по большому счету властям ничего сделать не удастся, никак его заговорить не удастся. В связи с этим, мне кажется, надо думать о механизмах целевой продовольственной помощи, потому что они все равно будут нужны. Заговаривать рынок, пытаться что-то там зафиксировать на фоне такого большого тренда роста цен на продовольствие, на мой взгляд, совершенно нереалистично. Долго это не продержится.
— Если говорить про этот рост цен в России — он беспрецедентный или, например, после аннексии Крыма мы тоже видели такой рост и просто уже забыли об этом? Или нет?
— Хороший вопрос. Ничего такого уж беспрецедентного не происходит. В годовом выражении продовольственная инфляция в районе 7%. Для сравнения: как раз конец 2014 года — начало 2015 года, она была в годовом выражении 14-15%, и даже, по-моему, доходила в отдельные месяцы почти под 20%. Сейчас она в 2-3 раза ниже того, что было в 2014-2015 году. Так что да, ничего уж такого жуткого и страшного не происходит. Для наименее обеспеченных слоев населения да, это тяжелая ситуация, поэтому именно им и стоит помочь.